Osservatorio Balcani e Caucaso Transeuropa - аналитический центр, базирующийся в Италии и специализирующийся на Юго-Восточной Европе, Турции, Восточной Европе и Кавказе, а также на политике ЕС в области свободы СМИ, гражданского общества, расширения и сближения. С разрешения редакции ОВСТ публикуем интервью, которое журналист Франческо Бруза взял у Айшегюль Айдынгюн - профессора социологии и исследовательницы крымскотатарских общин Украины. Оригинал на итальянском языке читайте здесь. 

С российской оккупацией Крыма в 2014 году жизнь крымских татар, коренного населения полуострова, стала значительно сложнее. Пережив колонизацию, насильственные депортации и переживая нынешнее подавление языково-культурной идентичности, крымскотатарское население не может не видеть в российской политике преемственность.

Крым сначала был независимым ханством под защитой Османской империи, затем частью Российской империи, балансировал между автономией, принадлежностью к Российской и Украинской республикам в советский период, стал частью Украины после 1991 года и наконец был незаконно аннексирован Кремлём в 2014 году.

"Кажется, что интересы московского руководства не менялись с течением веков", — говорит нам Айшегюль Айдынгюн, профессор социологии Средневосточного технического университета Анкары (Турция), исследовательница крымскотатарских общин Украины, а также месхетинского народа (тюркоязычной этнической группы, проживавшей на южных территориях Грузии). Десять лет назад Айдынгюн в составе турецкой делегации посетила Крым для проверки ситуации с правами человека у крымских татар. Эта делегация была последней, кому удалось собрать информацию на месте. В годовщину аннексии, в то время как самые свежие отчёты продолжают сообщать о "трагической череде событий и мер", характеризующихся "продолжительными страданиями" коренного населения полуострова, мы вместе с ней вспомнили о той поездке и задались вопросами о возможном будущем региона.

Можете рассказать о работе делегации десять лет назад? Встретили ли вы готовность к сотрудничеству со стороны де-факто властей Крыма?

Наша делегация состояла из шести человек: троих профессоров права, специализирующихся на правах человека, одного историка - молодого специалиста, который долгое время работал в Украине и идеально говорил по-русски, - и меня, социолога, которая уже неоднократно бывала в Крыму и проводила там исследования. Чтобы попасть на полуостров, нам, конечно, пришлось согласовать маршрут: сначала мы полетели в Москву, затем в Киев и, наконец, прибыли в Симферополь.

Сразу скажу, что наш отчёт выявил многочисленные нарушения прав человека в отношении крымскотатарского населения. По прибытии нас встретила группа крымскотатарских представителей, сотрудничавших с российскими властями. Эти люди совершенно неправдоподобно рассказывали о радужной и крайне положительной ситуации. Даже для человека без глубокого знания региона и методов российского руководства было очевидно, что это постановка.

Поэтому мы решили разделиться на две группы: одна часть делегации следовала заранее подготовленной властями программе, а другая (включая меня) смогла провести более откровенные встречи, благодаря имеющимся у меня ранее контактам. Не могу отрицать, что это был сильный и эмоционально тяжёлый опыт: в глазах крымских татар, с которыми я говорила, я увидела полную потерю надежды, страх, наступивший после российской аннексии, и, главное, ощутила, как с их точки зрения над ними навис призрак новой "депортации", на этот раз в виде принудительной миграции.

То есть для крымских татар аннексия стала резким контрастом с предыдущим периодом под украинским суверенитетом?

После сталинской депортации 1944 года крымскотатарской общине всё же удалось сохранить свою идентичность и постоянно требовать права на возвращение в Крым. Это несмотря на жёсткие репрессии советского периода и несмотря на то, что многие представители интеллигенции и более состоятельных классов были убиты. В частности, под руководством Мустафы Джемилева они создали движение за самоопределение, национальное по характеру, но с универсалистским подходом, основанным на уважении прав человека.

Это позволило осуществить возвращение (начавшееся в 1989 году, незадолго до распада СССР) как мирный процесс, с уважением к русскому населению, поселившемуся в Крыму за это время. Кроме того, не стоит забывать, что многие русские тоже стали жертвами советской политики и были вынуждены переселиться в другие регионы. Это не означает, что не было недоверия или трудностей, и, более того, с 1990-х годов российское правительство и местные пророссийские политики с неодобрением смотрели на возвращение татар на полуостров.

Тем не менее, благодаря поддержке украинских властей (которые, хотя и не сразу признали татар коренным народом Крыма и часто переживали периоды нестабильности, мешавшие глубокому вовлечению в такие вопросы, были открыты к диалогу), возвращение продолжалось до 2014 года. Крымскотатарская община смогла возродить свою культуру и язык, восстановить часть своего материального (памятники и т.д.) и нематериального наследия, а также создать школы и СМИ на крымскотатарском языке. Медленный и постепенный процесс, но он шёл.

С российской аннексией давление значительно возросло. Национальные школы и СМИ были закрыты, учебники запрещены, а имущество крымскотатарских фондов конфисковано. В целом, российская правовая система стала инструментом ассимиляции: люди вынуждены принимать российское гражданство для получения доступа к базовым услугам и правам. Те, кто выступает за крымскотатарское самоопределение, объявляются "экстремистами" и подвергаются допросам или задержаниям.

Видите ли вы перспективы для дальнейшего возвращения крымских татар в Крым?

К сожалению, мне кажется, что вопрос уже выходит за рамки полуострова, аннексированного Россией, и касается всей глобальной системы, которая, начиная с Крыма в 2014 году, вступила в крайне опасную фазу аномии, отсутствия порядка. Европа воспринимала эти события как нечто маргинальное, затрагивающее малозначимые меньшинства, тогда как это стало началом разрушения всей архитектуры безопасности, которое теперь происходит с невероятной скоростью.

‍